только она узнавала, что я наверху.
Итак, однажды, перехватив несколько взглядов между его хозяйкой и мной, он раз за разом тихонько поднимался и подходил подслушивать под дверью комнаты, где мы расположились, Мушкетеры и я, доносится ли все еще оттуда мой голос. Пробудило же его любопытство то, что некоторое время спустя после наших переглядываний его хозяйка поднялась к себе без всякой причины, показавшейся бы ему убедительной. Пока он слышал, как я говорил, он не входил в комнату, по крайней мере, если не стучали, чтобы его вызвать. Но явившись в очередной раз и не расслышав меня, он вошел посмотреть, там ли я. Мои товарищи были весьма удивлены, увидев его, тогда как никто из них его не звал, и этот забавник, кто был хитер и пронырлив, заявил, что явился проверить, не нужно ли нам что-нибудь. Едва он увидел, что меня там не было, как больше уже не сомневался, что я ушел совсем недалеко, и он отрапортовал обо всем своему мэтру, кто, истерзанный ревностью, решил сыграть со мной злобную штуку.
Ловушка
Однажды он упросил меня явиться отобедать с его женой и с ним, и к концу застолья его гарсон подошел ему сказать, что его спрашивают. Он принес мне свои извинения в том, что вынужден меня покинуть. Он тут же поднялся к себе, и, спрятавшись там в кабинете с двумя добрыми пистолетами, изготовленными и заряженными, он рассчитывал дождаться меня там, потому что, если мы действительно были вместе, его жена и я, в чем он охотно бы поклялся, мы не замедлили туда подняться. Укрепляло его в этой мысли то, что место, где он нас оставил, вовсе не подходило для любовников. Оно было отделено от кабаре всего лишь легкой перегородкой, со стеклами до самого пола. Итак, легко было заглянуть как оттуда в кабаре, так и из кабаре туда, по меньшей мере, пока не задергивали шторы.
Характер ревнивца
Тогда стояли самые короткие дни в году, и я назначил свидание в кабаре Атосу и другому Мушкетеру, по имени Бриквиль, дабы, если у меня не будет времени перекинуться парой слов с моей любовницей из-за присутствия ее мужа, я, по крайней мере, попробую сделать это с их помощью. Я знал, что вид кредитора всегда грозен для его должника, и когда хозяин увидит своего, он либо оставит нас в покое, либо примется обхаживать его с такой услужливостью, что я смогу тогда улучить момент сделать все, что мне заблагорассудится. Атос и Бриквиль прибыли лишь к пяти часам вечера, а так как было около четырех, когда хозяин нас покинул, у него было время истосковаться и истомиться от скуки в том месте, где он укрылся. Однако он упорно нас ждал, поскольку уговорился со своим гарсоном, что если я случайно выйду, тот его тотчас предупредит; итак, не получая никаких новостей, он был уверен, что я все еще с ней.
Как только Атос и Бриквиль прибыли, нас поместили в маленькую комнатку, где уже привыкли нас размещать. Я сказал этому гарсону приберечь ее для нас, потому как знал, что они должны явиться, и это мне облегчит мои похождения. Хозяин был счастлив, когда он нас там услышал, поскольку ревнивцы имеют такую особенность, что радуются лишь тем вещам, какие их заставляют убедиться в их несчастье. Это болезнь, и они не умеют от нее защититься, ведь правда, что ревность есть извращенный вкус, внушающий ненависть к тому, что надо бы любить и любовь к тому, что надо бы ненавидеть. В самом деле, ревнивец жаждет увидеть свою жену или любовницу в руках соперника. Все, способное подтвердить ему, что то, чем он забил себе голову – правда, имеет для него ни с чем не сравнимое очарование, и он никогда и ни от чего не получает такого удовольствия, как от исследования собственного несчастья.
Хозяйка поднялась через некоторое время после нас и оставила свою дверь приоткрытой, дабы я мог войти, как обычно; стоило ей меня увидеть, как она кинулась меня обнимать. Я начал отвечать на ее ласки, как и следует страстному любовнику, когда мне послышалось, как кто-то шевелится в кабинете. Я подал ей знак глазами; она поняла, что я хотел сказать, и мы оба застыли, словно оглушенные ударом дубины. Услышанный мной шум производил хозяин, желавший рассмотреть через замочную скважину, чем мы там занимаемся, поскольку он не слышал, чтобы мы разговаривали. Он прекрасно знал или, по меньшей мере, догадывался, что я был там, потому что подслушал, как кто-то вошел вслед за его женой. Наконец, разглядев, как мы приблизились друг к другу вплотную, хотя он видел нас только по пояс в том месте, где мы были, он распахнул дверь кабинета и поприветствовал меня для начала пистолетным выстрелом. Он так торопился свершить правосудие, что промахнулся; вместо того, чтобы попасть мне в тело, пуля прошла более чем в десяти шагах от меня. Я немедленно бросился на него из страха, как бы он не оказался более ловок при втором выстреле, чем был при первом. Хозяйка не могла прийти мне на помощь, поскольку она упала в обморок, как только увидела своего мужа с пистолетами в каждой руке. Услышав выстрел, Атос и Бриквиль сразу же догадались, в чем дело, и хотели явиться мне на выручку; но так как, войдя, я запер за собой дверь, они нанесли по ней несколько ударов ногами, чтобы ее выломать, но так и не добились никакого результата, несмотря на все их усилия.
Мы схватились, однако, хозяин и я, и все, чего я хотел, это заставить его выпустить пистолет, пока он меня не ранил, и помешать ему наложить руку на мою шпагу, я не успел ее выхватить. Я, наконец, добился и одного, и другого, в то время, как Атос и Бриквиль громкими криками призывали дозор через окно. Они не знали, не ранен ли я, и это их живо беспокоило. Комиссар квартала явился с несколькими стражниками, кого он поспешно собрал по дороге, и так как Мушкетеры были очень уважаемы, да их и побаивались в те времена, Атос и Бриквиль едва только начали говорить, как Комиссар пообещал покарать этого ревнивца, если на мне сыщется хоть малейшая царапина.
Намерение и действие
Когда Комиссар подошел к двери, я ее ему открыл, не найдя к тому никакого препятствия, потому что хозяин выскочил тогда в кабинет, где он перезаряжал свои пистолеты; я так и не смог их
